В детстве у меня был воображаемый друг. Я называл его Профессор, и регулярно рассказывал маме истории, как мы с ним везде шарохались и всякое открывали. Мама записывала, а на семь лет подарила мне альбом с фотками, коллажами и разными историями про меня. В том числе этими, которые ей рассказывал.
В 2004 году я познакомился с Фёдором. Мы с ним (и всеми, кто был в его большой семье и на его вечнозелёной кухне) тоже везде шарохались и открывали всякое. Со временем я понял, что в нём этот мой Профессор воплотился; причём не только для меня. Одного из персонажей своих спектаклей, которого Фёдор придумал и долгое время играл, звали Профессор Знайкин. В мантии, конфедератке, с шёлковым бантом и с такими взглядом и улыбкой, какие бывают только у настоящих волшебников.
В этом году Фёдора не стало. Прошло сорок дней, и только теперь стало возможно хоть что-то написать о тебе, мой большой, огромный друг. Не сразу смог – но мне извиняться не за что: слишком большая пробоина образовалась с твоим уходом.
Прощай, мой дорогой Профессор. Ты снова стал воображаемым. Я этому категорически не рад, и до сих пор не понимаю, как и зачем это случилось. Но жизни – течь дальше; и пока моя таковая будет длиться – у твоего образа в моём сердце горит светлый и тёплый огонь.
Hasta siempre, comandante. Брось нашу слезу тёмному богу гроз у истока звериных вер, как и обещал.
